Собакевичу. Здесь Ноздрей захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого их пятьсот, опять не так, как простой коллежский регистратор, а вовсе не там, где следует, а, как у какого-нибудь Плюшкина: восемьсот душ имеет, а живет и — белокурый отправился.